Аскаридовна

Фактически это Слепой Пью из «Острова сокровищ». Она идет по улице, ощупывая окрестности сделанным на заказ костылём. Правнук подарил на юбилей. Выточил из бака твердотопливного ускорителя «Союз-8».

Как у всех бессмертных, в голове Аскаридовны имеется навигатор. Он позволяет ей без топографической привязки к местности выходить из подъезда и избегать встреч со светофорами и чебуречными. Она движется к пункту назначения и обратно как по нити Ариадны. Так цапля безошибочно возвращается весной ровно в то место, где в прошлом году была любима.

Когда возвращается, щупает землю костылем, как бы нечаянно сбивая с припаркованных на газонах машин зеркала и багажники. Объясняет это тем, что, во-первых, дура. Во-вторых – слепая. Обе справки, говорит, с печатями. Предлагает желающим подняться и ознакомиться. Подниматься никто не хочет. В прошлом году она кавалерийскими взмахами костыля повалила два тополя под окном. Они мешали ей принимать солнечные ванны. Никто не видел, как Аскаридовна принимает солнечные ванны. Собственно, никто и не хочет. Но с каким стоном валились тополя, помнит весь район.

Когда преставится – неизвестно. Старожилы утверждают, молодой её ни разу ещё не видели. Перековывать старуху поздно. Решили пойти от обратного. На общем собрании постановили отрегулировать Аскаридовне бинокулярное зрение за счет капремонта здания. Но старуха ни в какую. Говорит, стыдно людям в глаза смотреть. И, потом, сколько соседям ущерба... Ей возражают: ты не гони уже, смотреть... И, потом, Аскаридовна, она же Аркадьевна, ты же была когда-то женщиной. Считать умеешь. Сколько ты уже причинила ущерба и сколько еще тебе предстоит, даже к калькулятору прикасаться страшно. Полное число «пи» занимает меньше места.

Заманили в клинику обманом, сказали – капельки закапать. В этой клинике за один жим пипетки берут как за коронарное шунтирование. А что делать. За год этот Дункан МакЛауд утилизирует весь автопарк.

В клинике надели на неё маску, газ дали. Врач дождался, пока пузыри пускать начнет, и только наклонился глаз расковыривать, как вдруг Аскаридовна оба открывает и говорит:

- Ну вот. Не заметила как уснула. Теперь всю ночь не спать.

Встала со стола и пошла. Врачи чувствуют - не контролирует себя пациент. Уложили, закрепили, дали еще газу. После такого наркоза слоны неделю еду к заднице хоботами подносят. Врач только к глазу наклонился, она опять оба открывает и говорит:

- Что-то клонит нынче в сон и всё. К непогоде, не иначе.

Встала вместе со столом и пошла. Врачи за ней. Она на крышу. Они за ней.

И вот тут-то, значит, выясняется. Так неожиданно выясняется, что захотелось капитальный ремонт обратно вернуть. Врачи говорят, старуха с крыши клиники в Новосибирске читает наружную рекламу в Улан-Удэ. Спросили, что еще видит, та прищурилась на восток и говорит:

- Пальмы вижу. Вон, Галкин идёт с матерью.

В общем, нехорошо получилось. Поговорили с Аскаридовной всем домом. Сказали: еще одно разбитое зеркало - и Михалыч из девяностой выпускает своего карликового пуделя с маниакально-депрессивным психозом гулять без намордника. Как раз в тот момент, когда Аскаридовна из «Светофора» будет возвращаться в своей юбке с психоделическим сюжетом. Покусать не покусает, но залижет до скелета. Аскаридовна в целом согласилась. Но ввернула, что если хоть раз обнаружит одинокого пуделя в радиусе пятисот миль, сразу пойдет в полицию. Потому что в полиции работают люди хорошие, они немощных стариков любят и лелеют. И сидеть тогда всем не пересидеть. На том и порешили.

И вот, в среду. Несёт Аскаридовна из «Пятерочки» крупу. И видит – стоит прямо перед входом в подъезд машина. Большая и белая, как теплоход. Дерзко стоит, бессовестно. Людям ходить негде. И перемкнуло что-то у неё в навигаторе. Видимо, газы еще не отошли. Сработала легендарная система академика Павлова. Выстрелил оставленный для себя последний патрон.

Выпорхнула Аскаридовна из-за заднего бампера жар-птицей и перетянула костылем по зеркалу.

Кобура с ремнем, сигарета, погон сержанта, наушники, золотая фикса из 90-х – всё на асфальт посыпалось. И – гудок длинный…

Водитель свою речь в больнице художественно оформлять отказывается. Разговаривает со следователем телеграммами:

- Сообщение краже. Привез. Группа подъезд. Остался рулем. Курю открытую дверь. Никого не трогаю. Тихо играет музыка наушниках. Что-то «Любэ». Кажется, «Атас». Больше ничего не помню.

Поехали к старухе. Изъяли титановый костыль. Справок не нашли. Нашли подписанную Буденным почетную грамоту и фотографию Маркса с автографом на обратной стороне. Перевели с немецкого, вышло: «Не знаю кто ты, старушка. Но больше не пиши. Твой Карл».

Согнутый в коромысло костыль поправили при помощи бульдозера.

Думают, что с Аскаридовной дальше делать. Отпустят, конечно.

(с) Денисов