История родного края

Журналист Степанцов поехал в деревню писать статью. Газета предложила ему прервать на некоторое время алкоголизм и пополнить рубрику «История родного края». Нужно съездить в глубинку. Напомнить о существовании газеты. Собрать богатый материал. Степанцов отвечал за историю родного края.

Утром он расстелил на столе карту области. Один конец не хотел лежать ровно, скручивался. Он прижал его пустой бутылкой. Деревень на карте было много. Их названия были написаны мелким шрифтом. Степанцов стал кругами водить стаканом с водкой над картой. Театрально закрыл рукой глаза и поставил наугад. Убрал руку от глаз и посмотрел в стакан. На дне хорошо читалось: СУКОТИНО. Название подходило скорее для рубрики криминальных новостей. Он повторил трюк со стаканом. ВАРВАРИНА ГАЙКА. Он представил заголовок своей статьи: «Варвариногайцы рассказывают…». Степанцов тряхнул головой, отгоняя появившуюся голографию редактора. В лучшем случае свяжут и насильно зашьют… Горло гудело как раскаленный горн. Организм требовал немедленной реабилитации. Водка в стакане была последней. Она стремительно нагревалась. Степанцов стал тыкать стаканом по всей карте как наперсточник. НЕССУХА. ЧУВАКИ. ХОХОТУЙ. ПИЗЯ. Степанцов чувствовал, как абстинентный синдром затягивает на его шее удавку. Стакан заскакал по карте как кузнечик. Село ВЕСЕЛАЯ ЖИЗНЬ на берегу реки Жопка его почти добило. ЛОХОВО, ПОДМОЙ, ЛОБКИ, МОЧИЩЕ, НЕДОМЕРКИ… Когда на дне стакана появилось слово - БОДУНЫ, Степанцов чуть не отдал концы. ДРАЧЕНИНО, ЗАДЫ, БАЛДЕЙКА, ЛИВЕРПУЛЬ… После последнего слова Степанцов понял – косая на подходе. Ушел по карте сильно восточнее и в последний раз стукнул стаканом по столу. ПРЕОБРАЖЕНСКОЕ. Господи. Только психопат мог дать деревне такое название в этом регионе. Степанцов тут же помянул его. Он вышел из автобуса на автовокзале и прошелся вдоль улицы. Селяне присутствовали. В своем выборе он положился на смутные внутренние подсказки. - Разрешите предложить вам спиртной напиток? – поинтересовался Степанцов. Сидящий на лавочке мужчина молча сунул руку в карман. Вынул складной стаканчик и резким взмахом изменил его плоскую форму на трехмерную. Ушли за деревню. Мужчину звали Федей. Для Степанцова – просто Федор Ильич. - Извиняюсь за импульсивное любопытство, - сказал Федор Ильич, опорожнив стакан. - Возможно, я забегаю вперед. Но в каких масштабах вас интересует история края? - В объеме, приблизительно, двух ноль-пять, - сообщил Степанцов. - В таком случае начнем, пожалуй, с периода династии чингизидов... Выяснилось у реки: татаро-монголы сюда зашли, порубить всех хотели. Но потом храм увидели. Помолились и ушли. Тут место такое. Здесь же была обнаружена и стоянка первого человека... - В том смысле, что недалеко отсюда? – уточнил Степанцов, закуривая. Вот на этом самом месте, заверил Федор Ильич. Вот тут. Степанцову пришлось отойти, чтобы Федор Ильич показал место. Постоял, докурил, как говорится, и ушел. Никому ничего не сказал. Не с кем говорить было. Он был первым. - Я прослеживаю логику в вашем рассказе, - похвалил Степанцов. Первый этап исследования подходил к концу. Степанцов сидел на берегу с пустой бутылкой в руке и оглядывался в поисках урны. Несколько минут назад он ощутил возможность изменения программы командировки. - Скажите, мой добрый друг, а секс в вашей деревне имеется? В последний раз его видели, сказал Федор Ильич, месяц назад. Проходил вечером мимо дома конюха Васнецова. Голодный, в репьях, в окно заглядывал. Всё село поднялось. Бабы в исподнем на улицу выбежали, мужики в чем мать родила из хат выскочили. Толпой взять хотели. Не дался. Огородами ушел. Добывать его в последнее время становится все труднее. Кормов нет, председатель только о себе думает. Зато есть старинный мост, сказал Федор Ильич. Он ровесник Лермонтова. - Двадцать семь? - Нет, почти двести. Недавно группой археологов у сельсовета были найдены монеты с изображением Нерона. Время беспощадно. Все надписи на монетах стерты.Только по профилю и узнали. Торговля бойкая тогда с Римом шла. Кораблями вся река была забита. Если Степанцов не верит, Федор Ильич может показать сельсовет. - Пройдем лучше к мосту, в таком случае. У моста Степанцов осмотрелся. В деревне двадцать домов в стадии трупного окоченения. За деревней речка. Между берегами расстояние такое, что первый человек окурок на ту сторону мог щелчком отправить. Воды в речке нет. Через речку, которой нет, мост. По этому мосту могут одновременно идти две танковых колонны в разных направлениях. Мост каменный. Одной фракцией из опоры, если удачно бросить, можно стереть с лица земли Монако со всеми казино и проститутками. При этом у моста нет середины. Есть начало, есть конец. Середины нет, разрушена. - Апачи? - Французы... - тихо ответил Федор Ильич, внимательно следя за поднимающимся в стакане уровнем. Хотели всех убить, но ничего не вышло. Жители заперлись в избах. Так, кур со дворов потаскали… Пообещали прийти, когда двери открыты будут. А когда ушли, деревенские мужики их догнали. Морды им, как говорится, набили и курей отобрали. Тогда французы вернулись и взорвали мост. Мужики их догнали и снова морды набили. Те - в милицию. А там им говорят – ничего не знаем, свидетелей нет. Здесь народ крепко друг за друга стоит... Федор Ильич еще хотел показать, где Лев Толстой коней поил. Но в этот момент закончилась вторая часть экскурсии. Степанцову пора было на вокзал.(c) Денисов В.