Голубой вагон

В феврале 1971-го в Москве в приёмную председателя президиума Верховного Совета СССР Подгорного вошли 24 еврея и заявили, что не уйдут, пока не получат разрешение на выезд в Израиль.

В марте в той же приёмной в присутствии западных корреспондентов объявили голодовку 56 евреев из Риги. Состоялись и другие подобные акции. Евреев понемногу и неохотно стали выпускать из лучшей в мире страны. Каждого долго мытарили, и никто не знал, что получит: разрешение или отказ… Вы спросите, какое это имеет отношение к чудной песенке композитора Шаинского на слова Эдуарда Успенского? А самое прямое. Еврейские эмигранты ехали сначала в Вену, и уж оттуда кто в Израиль, а кто куда. Вагон «Москва-Вена» прицепляли к поезду, шедшему только до границы СССР. Вагоны поезда были зелёными, и только венский, в котором ехали евреи, – голубым. Это отлично знали многочисленные друзья и родственники, провожавшие их на московском вокзале. Знали, конечно, и не уехавшие авторы песни Шаинский и Успенский. Так в ней появились нюансы, понятные только посвящённым: Медленно минуты уплывают вдаль, Встречи с ними ты уже не жди. И хотя нам прошлого немного жаль, Лучшее, конечно, впереди. С верой в лучшее ехали в голубом вагоне еврейские эмигранты. А вслед им неслось злобное шипение советских антисемитов: – Скатертью дорога! Скатертью, скатертью дальний путь стелется И упирается прямо в небосклон. Каждому, каждому в лучшее верится. Катится, катится голубой вагон. Вот такая казалась бы безобидная детская песенка, а сколько смысла…