Утром в холодильнике ржали все, кроме яиц и молока.
Днём всё продолжали хихикать. И только шампиньоны и рукола молились на коленях и вызывали бога Голодания.
Вечером все продукты разом занервничали и стали искать, где спрятаться. Никто не хотел стоять на краю полки.
Даже лимон и тот то и дело ощупывал желтую задницу и крестился.
-А что происходит? — писклявым голосом спросила молоденькая морковка.
-Щаз вечерние гляделки начнутся, прячься! — крикнули шпроты.
-Так я ж немытая. — наивно брякнула новенькая вслед шпротам.
И тут раздалось первое страшное топ-топ-топ.
С ужасным скрипом дверка открылась.
Это был мальчик.
Он потыкал пальцем в сковородку с каклетками и опять закрыл дверь.
-Фух, пронесло. Этому не угодишь.- с облегчением вздохнули продукты.
Через десять минут снова раздалось страшное топ-топ-топ.
С ужасным скрипом дверца открылась.
На этот раз это был мужчина.
Он жалобно посмотрел на сыр, но тут с криками:
— Вызываю огонь на себя! — вперёд выкатился просроченный магазинный оливье. Мужчина радостно взял химическое оружие и закрыл дверцу.
-Слава богу, пронесло. — выдохнули продукты второй раз.
Но тут топ-топ-топ раздалось третий раз.
Дверцу оторвали с петель. Это была женщина. Рядом с ней стояли мальчик и мужчина.
— Вот еда! ВОТ ОНА! — орала женщина.
Орали от страха мальчик и мужчина, бэк-вокалом тихонечко орали продукты.
И только просроченный оливье в голос ржал в контейнере номер 2.
-Я нейтрализую ее! — храбро сказало шампанское и выстрелило пробкой прямо женщине в носогубки.
— Идите в… сами знаете куда. — сказала женщина, крепко взяла шампанское за горло и ушла.
© Зоя Арефьева
зы оливье не ешь, для точности
экскрементаэксперимента